А повести у ней, у Марии Семеновой еще лучше, чем роман. Они согрели меня снежным мокрым вечером после того, как явилась с улицы домой после чужой вечеринки, куда меня занесло в компании бывшего коллеги, якобы в качестве фотографа. Вечеринка оказалась чужая.
Навиду я смирилась, а внутри лелею горькую обиду. Я переступила через себя в угоду маме, чтобы только была какая-нибудь работа, чтобы она меня только не пилила. Но знаю, что хоть и знакома работа, не люба она мне, хоть и не до дурноты и ненавистна. Может быть глупо это, но своей девичьей головой, сердцем, выросшим на границе времен, ненавижу я Горбачева и как политика, и как человека. Я, пока еще ни разу его не видевшая, ненавижу на развал Советского Союза, за бестолковое радение о лучшем, во время которого допустил до власти Гайдара, развалившего экономику когда-то сильной державы. А на следующей неделе, быть может, будет с ним интервью...
И говорите мне вы, которые жили раньше меня, что страна все равно была обречена, быть может... А мне горько. Да, быть может, в этом я похожа на своего отца, но я любила ту страну со всеми ее недостатками. Я не застала ее расцвета, застала пустые прилавки и сама перед новогодней ночью в 9 лет стояла в очереди за пастилой в булочную. В очереди, которая змеей тянулась еще с улицы. Но почему-то помню только хорошее.
Мне стыдно за себя. За то, что я продалась за копейки. Но у меня не было времени ждать. Моя мама может потерять работу уже через неделю. Я не имею права задирать нос и ждать какой-то лучшей участи. Мне сказали уйти и я ушла. И не имела права сидеть и бить баклуши дома. Я нашла работу. Могла бы выйти раньше, но из-за желания найти что-то иное, лучшее, не вышла. Теперь потеряла 100 баксов в деньгах. Закусила губу и все равно вышла.
Тошно мне, а что делать? Все равно буду работать и заслуживать доверие. Подрабатывать на шабашках уже не могу, разучилась. Хотя предлагали. Не могу себя заставить. Нужна работа постоянная. А из Владивостока все еще молчание. И я уже смиряюсь со своей участью. Горько, а что поделаешь? Кто я такая, чтобы жаловаться?
Сегодня в метро смотрела на других людей, видела страх в их глазах. А мне не страшно вот, верите ли? Я знаю, чувствую, что в ближайший месяц взрывов в метро не будет. Потом могут быть, да. И если господин Береза, то... Не верю почему-то. Даже мошенник не может быть таким бесчеловечным, давая деньги на такое. Эх, не быть мне политиком и ни бизнесменом, ибо мои жалкие мозги никогда не поймут мотива: для чего убивать людей невинных, кому это может быть выгодно, кроме фанатиков? А что не фанатики, почему-то очевидно...
Навиду я смирилась, а внутри лелею горькую обиду. Я переступила через себя в угоду маме, чтобы только была какая-нибудь работа, чтобы она меня только не пилила. Но знаю, что хоть и знакома работа, не люба она мне, хоть и не до дурноты и ненавистна. Может быть глупо это, но своей девичьей головой, сердцем, выросшим на границе времен, ненавижу я Горбачева и как политика, и как человека. Я, пока еще ни разу его не видевшая, ненавижу на развал Советского Союза, за бестолковое радение о лучшем, во время которого допустил до власти Гайдара, развалившего экономику когда-то сильной державы. А на следующей неделе, быть может, будет с ним интервью...
И говорите мне вы, которые жили раньше меня, что страна все равно была обречена, быть может... А мне горько. Да, быть может, в этом я похожа на своего отца, но я любила ту страну со всеми ее недостатками. Я не застала ее расцвета, застала пустые прилавки и сама перед новогодней ночью в 9 лет стояла в очереди за пастилой в булочную. В очереди, которая змеей тянулась еще с улицы. Но почему-то помню только хорошее.
Мне стыдно за себя. За то, что я продалась за копейки. Но у меня не было времени ждать. Моя мама может потерять работу уже через неделю. Я не имею права задирать нос и ждать какой-то лучшей участи. Мне сказали уйти и я ушла. И не имела права сидеть и бить баклуши дома. Я нашла работу. Могла бы выйти раньше, но из-за желания найти что-то иное, лучшее, не вышла. Теперь потеряла 100 баксов в деньгах. Закусила губу и все равно вышла.
Тошно мне, а что делать? Все равно буду работать и заслуживать доверие. Подрабатывать на шабашках уже не могу, разучилась. Хотя предлагали. Не могу себя заставить. Нужна работа постоянная. А из Владивостока все еще молчание. И я уже смиряюсь со своей участью. Горько, а что поделаешь? Кто я такая, чтобы жаловаться?
Сегодня в метро смотрела на других людей, видела страх в их глазах. А мне не страшно вот, верите ли? Я знаю, чувствую, что в ближайший месяц взрывов в метро не будет. Потом могут быть, да. И если господин Береза, то... Не верю почему-то. Даже мошенник не может быть таким бесчеловечным, давая деньги на такое. Эх, не быть мне политиком и ни бизнесменом, ибо мои жалкие мозги никогда не поймут мотива: для чего убивать людей невинных, кому это может быть выгодно, кроме фанатиков? А что не фанатики, почему-то очевидно...